Дети синего фламинго - Страница 23

В темной прохладной комнате Дуг уложил меня на топчан с мягкой сухой травой и укрыл рваной курткой, от которой вкусно пахло дымом костра.

– Поспи, – сказал Дуг.

– Да нет, я совсем не хочу…

Дуг сказал настойчиво и ласково:

– Хочешь, хочешь.

И правда, я сразу уснул.

Когда я открыл глаза, в окошке светилось неяркое вечернее небо, а у стены горела смолистая ветка: ее воткнули в расщелину между камнями. Рядом со мной сидел Уголек. Он восхищенно сказал:

– Знаешь, сколько ты спал? Вчера полдня и сегодня день!

Я сразу поверил. Потому что чувствовал: больше всего на свете мне нужно сбегать в какой-нибудь укромный уголок, чтобы не лопнуть. Уголек меня понял и поманил за собой.

Когда мы вернулись, в комнате сидели ребята и Дуг. Меня опять покормили. Потом Дуг весело сказал:

– Теперь давай рассказывай…

И я стал рассказывать.

…Ребята не очень удивились, когда узнали, что я не с острова Двид. Они, конечно, и раньше слыхали, что есть на свете другие земли. Правда, знали они о нашей планете мало. Все, что было за островом, называлось “Дальний мир”. В школах ребятам толковали, что “Дальний мир” – это такие страны, где люди живут жестоко и неразумно: только и делают, что убивают друг друга, стараются нажить богатства и губят леса и моря. Конечно, в этом была кое-какая правда, но выходило так, будто на Земле нигде, кроме острова Двид, не осталось разумных людей. И будто не было на свете нашей страны!

Я им объяснил как умел, что такое на самом деле “Дальний мир”. Про Москву рассказал, про космонавтов, про разные страны и про наш городок. А потом – про то, как попал на остров. Ну и про все остальное. Честно признался, что бежал от Ящера и что ревел от страха в темнице. Никто даже не улыбнулся.

Зато все радовались, когда услышали про бой на эшафоте! Каждый по очереди брал и разглядывал мой деревянный кинжал – тяжелый, будто из стали. А Уголек размахнулся и ударил в каменный пол. Я вздрогнул. Но кинжал вошел в камень, как в сухой песок…

Однако больше всего ребята удивлялись истории с птицей. Дело даже не в том, что я подружился с ней и она спасла меня. Легенды о таких случаях были известны на острове. Но с давних времен этих птиц никто уже не встречал, они стали полусказкой.

– Считается, что они давно вымерли, – объяснил Дуг. – Это древние птицы. Они заселяли наш остров много веков назад.

– А Ящер? – вспомнил я. – Он тоже древнее животное?

Дуг хмуро сказал:

– Ящер вообще не животное. Это… даже не знаю, как объяснить. Тут надо долго рассказывать.

– А ты расскажи! – зашумели ребята. – Расскажи, Дуг!

– Вы же сто раз эту историю слышали…

– А Женька не слышал, – возразил Галь. – Ты расскажи. Мы тоже послушаем.

– Ладно. Только попозже, у костра.

Когда стемнело, большой месяц повис вниз рогами, будто хотел воткнуть их в горизонт. Я опять вспомнил сине-желтый мяч в траве у берега, наше озеро, наш город и дом. И стало тоскливо до слез. Но ребята разожгли на площадке за башней маленький костер и позвали меня.

Я сел в общем кругу.

Отблески огня словно гладили щеки ребят оранжевыми ладошками.

Я знал уже всех, кто сидел у огня. Вместе с Дугом их было одиннадцать. Здесь они оказались в разное время, но истории у них были очень похожие.

Эти ребята бежали из города. От жестокостей, от унылой жизни, от идиотского “равновесия порядка”.

Чаще всего бежали из приютов. Если у кого-то умирали родители, этого ребенка отправляли в казенный “дом воспитания”, а там жизнь была еще горше, чем у обычных школьников. На острове привыкли беречь и ценить свое: свой дом, свою мебель, свою клумбу, своих детей. А в “доме воспитания” ребята становились как бы ничьи. Их кормили и одевали не хуже, чем в семьях, но радости они не видели никакой. Дуг сказал: “Это было как сплошной дождливый вечер…”

Во имя “равновесия порядка” их отучали смеяться и громко разговаривать. Им запрещалось даже громко кричать во время наказания. Но самое главное вот что – им не разрешали дружить! Им говорили: у нас все одинаковы и нельзя кого-то любить больше, чем остальных. Видимо, воспитатели боялись. Ведь если люди дружат, они становятся сильнее, они могут спорить и бороться…

Первым бежал в леса Дуг. Это случилось пять лет назад. В тот день Дуга сильно исхлестали за то, что он украдкой играл с малышами и делал им из бумаги кораблики. Ночью Дуг ушел. Двух малышей он увел с собой.

Ребят не искали. Считалось, что хитрые тропинки сами приведут мальчишек обратно в город. Ну а не приведут – тем хуже для беглецов: значит, они сгинут в лесу без следа. Но Дуг с малышами пробился к морю. В отвесной скале отыскал незаметный проход в разрушенную горную крепость.

В то время Дуг был таким же мальчиком, как я сейчас.

Трое мальчишек стали жить в развалинах. Научились добывать пищу, не бояться темноты и ночного холода, выручать друг друга из беды.

Потом один из малышей погиб. Он проткнул ногу старой рыбьей костью и через два дня умер от горячки.

С Дугом остался только маленький Галь. Они вдвоем – Галь и Дуг – встречали в лесу ребят-беглецов и приводили в крепость.

Дуг вырос. Он сделался настоящим великаном – красивым, огненноволосым, сильным. Он не превратился в солидного розовощекого мужчину, а стал юношей. Единственным юношей на острове Двид. В ближней деревне у него была девушка. Она тоже не старела, потому что любила Дуга.

Все это мне рассказали просто и весело, при Дуге, который смущенно улыбался и веснушчатой пятерней лохматил волосы вертлявому мальчишке по имени Винтик. Винтик жмурился от удовольствия, как избалованный котенок.